У Миши Панютина врождённая глухота. В раннем возрасте ему сделали операцию по вживлению импланта во внутреннее ухо. Это единственный шанс для детей, родившихся глухими, услышать мир звуков. После такой операции обычный слуховой аппарат не подходит. Необходим речевой процессор, который производит цифровую обработку звука и передаёт его в имплант. Это медицинская техника последнего поколения, но стоимость её превышает 400 тысяч рублей.

Родители Миши, обеспокоенные тем, что их шестимесячный малыш не реагирует на звуки, принесли ребёнка к лор-врачу.

 – Врач посмотрел уши, потряс перед Мишей погремушкой и сказал, что в нашем случае трудно определить, как слышит ребёнок.

Точный диагноз можно поставить, когда ребёнку исполнится три года, – рассказывает мама Евгения Панютина. – Представляете? До трёх лет сидеть сложа руки! Тогда я попросила направление к единственному в тот момент в городе сурдологу, но сразу получила отказ: якобы он нам ничем не поможет. С большим трудом мне удалось добиться этого направления.

Хорошо, что Евгения сумела настоять на своём, так как сурдолог диагноз поставил без сомнений – тугоухость четвёртой, последней степени, то есть полная глухота. До этого диагноза всётаки оставалась надежда на то, что малыш просто спокойный мальчик, который не реагирует активно на звуки, но всё равно хорошо их слышит. Надежда рухнула.

Молодые родители сидели в кабинете врача, не в силах произнести ни слова. Евгения закрыла лицо руками и вышла из кабинета, прошла в дальний угол тёмного больничного коридора и разрыдалась. Первая мысль: «Почему это случилось именно с нами? Такого не может быть!». А потом вспомнила о муже: «Только бы у него хватило сил всё это выдержать». Евгения вытерла слёзы и бегом обратно к врачу.

Сурдолог посоветовал ехать в Московский центр аудиологии. Родители Миши могли бы получить квоту на бесплатное обследование в этом центре, если бы ребёнок имел инвалидность.

Но оформление бумаг требовало времени, поэтому родители собрали по родным и знакомым необходимую сумму и рванули к столичным врачам.

Операция длилась шесть часов. Евгения стояла у дверей операционной, куда увезли её ребёнка, и молилась. Молитв не знала, просила своими словами о спасении, о милости к её ни в чём не повинному сыну.

Операция прошла удачно. Потом два месяца ожиданий, пока заживут раны.

И этот день наступил. На Мишу надели речевой процессор. Одна часть этого устройства крепится на спине как маленький рюкзачок, а другая надевается за ухо. Обе части соединены между собой проводком. Достаточно громоздко. Но главный недостаток даже не в этом – аппарат не позволяет слышать настолько хорошо и чётко, чтобы быстро и правильно освоить речь.
 

Хирург предупредил маму, что реакция на звуки, которые малыш услышит впервые в жизни, может быть непредсказуема, вплоть до ужаса и истерики.

 – Миша удивлённо водил глазами по потолку, по стенам, врач сказал, что он ищет, откуда пришло это новое и непонятное, – рассказывает Евгения. – Но страха в его глазах я не видела. Миша принял новый мир сразу и с восхищением.

Мальчик не уставал изумляться. Он открывал для себя то, на что его сверстники даже не обращали внимание. Его шаги, оказывается, могут быть тихими, а если побежать, то они громким топотом разносятся по всему дому. Радио, которое висело невзрачной коробочкой на стене, может петь и говорить, телефон умеет звонить, часы тикать, дождь барабанить.

Но сказать хотя бы слово, хотя бы слог, мальчик не мог, он только мычал. Начался долгий и очень сложный процесс реабилитации. Всё, как с грудного возраста, – сначала звуки, потом слоги.

Занятия с сурдологом-педагогом, психологом, логопедом...

Евгения жила с сыном в Москве почти год, а столица требовала больших денег, поэтому папа и дедушка работали только на Мишу. Мальчику надо было догонять сверстников.

Шквал звуков накрыл Мишу с головой. Он наслаждался новыми ощущениями. Его одинаково восхищали и скрип старой двери, и работающий в поле трактор, и чириканье воробьёв. Когда в процессоре садился аккумулятор – у мальчика начиналась паника. Спать ложился со слезами, ведь на ночь надо снимать процессор, а значит опять погружаться в безмолвие.

Постепенно Миша начал говорить. Его любимой игрушкой стал музыкальный дельфин. Дёргаешь за верёвочку – играет музыка. Миша не отошёл от меня, пока я несколько раз не прослушала незатейливый весёлый мотив.

Со временем выяснилось, что у мальчика, глухого с рождения, хороший музыкальный слух и редкое чувство ритма. Пока мы разговаривали с Евгенией, он постоянно двигался.

 – Тётя, посмотрите, как я танцую, – мальчик включил погромче телевизор и начал танцевать. Я удивилась: какое точное попадание в ритм!

 – А я ещё вот как могу! – разошёлся Миша и с удовольствием стал показывать нехитрые акробатические упражнения.

Родители отвели сына в студию спортивных танцев и его приняли сразу, отметив, что у малыша большие способности. Жизнерадостный, любознательный, талантливый мальчик, ничем не отличающийся от других пацанов. Только однажды Миша спросил у мамы: «Почему у меня есть на спине рюкзачок, а у других мальчиков нет?»

Мама объяснила, как могла, чтобы ребёнок понял, не замкнулся в себе, не начал бы стесняться. Но дети остаются детьми. Они смотрят, спрашивают, трогают и не всегда относятся с пониманием.

А самое главное, что старый речевой процессор не даёт возможности чётко улавливать все звуки, а значит, правильно учиться говорить. Часто Миша проглатывает окончания слов.

Только современный процессор способен помочь мальчику полностью адаптироваться в жизни, слышать её разнообразные звуки и говорить. Другого варианта у Миши нет.

Обращаемся ко всем, кто может оказать помощь Мише, чтобы он мог слышать и быть услышанным, звоните маме Евгении по тел. 8-905-166-01-06 или в редакцию по тел.: (4862) 43-45-19.
 

Не забывайте писать комментарии, а также присоединяться к нам в социальных сетях: ВКонтакте, Twitter, Instagram, YouTube, Facebook. Обязательно ставьте наше мобильное приложение для Android и iPhone.