3-летний Алим пока не слышит, что говорит ему мама. Но она все равно с ним общается. О том, что малыш глухой от рождения, родители узнали только, когда ему исполнилось 6 месяцев. Тугоухость 4-й степени – таким был вердикт врачей.

Ирина Яшева: «Не реагировал на имя, на звуки, когда зовешь. Надежда только на операцию, больше никакой надежды не было. 2−3 часа, после наркоза проснулся. На следующий день уже бегал».

В височную часть головного мозга вживляют кохлеарный имплантат – маленькую искусственную ушную улитку. Она улавливает и передает звуки на слуховой нерв. Операция дорогостоящая: один имплантат стоит миллион рублей, и производят их только в США. Врачи проводят ее под микроскопом, от них требуется практически ювелирная точность.

Аслан Батчаев, заведующий детским лор-отделением республиканской больницы Карачаево-Черкесии: «Детям с врожденной полной глухотой дается возможность быть социально адаптированным, учиться в обычных школах и университетах, общаться на одном языке с нами, а не на языке пальцев».

Это значит, что у тех, кто по каким-то причинам потерял слух, есть надежда его вернуть. Раньше такие операции проводили только в 3 медицинских центрах Москвы и Петербурга. А теперь – и в Черкесске, причем совершенно бесплатно в рамках федеральной программы «Реабилитация глухих детей». Сюда съехались семьи не только со всего юга России, но и из 2 столиц, еще Башкирии и Татарстана. Своей очереди ждут еще сотни детей. А те, кого прооперировали, будут привыкать жить в новом для них мире звуков.

Через 2 месяца маленькие пациенты снова приедут в Черкесск. Их ждет не менее сложный процесс – реабилитация. Одним придется с нуля учиться слышать и говорить, другим предстоит все это вспомнить заново. Заниматься с детьми будут врачи-сурдологи и сурдопедагоги.

Специалисты наконец «подключат» аппараты, настроят частоту, на которой ребенок будет общаться с внешним миром. Врачи не обещают быстрого и чудесного исцеления. Возвращение в нормальную жизнь будет трудным. На пациента обрушивается поток чужеродных звуков, незнакомых ощущений. Некоторое время одни находятся в состоянии шока, другие плачут. Потребуется помощь сначала невропатолога, психолога, а потом уже логопеда.

Аслан Батчаев, заведующий детским лор-отделением республиканской больницы КЧР: «Реагируют дети по-разному. Чем старше ребенок, тем тяжелее с ним работать. он никогда не слышал, в полной изоляции был. Первое время им это не нравится. Потом они привыкают, а через какое-то время видишь их счастливые глаза».

Незаметно и практически безболезненно этот процесс переносят малыши. Проблему со слухом можно обнаружить уже на третий день после рождения при помощи аппарата. Он издает низкочастотные звуки. Врачи отмечают, в какой момент младенец на них среагировал: вздрогнул или заплакал, после чего ставят предварительный диагноз.

Белла Маурузова, врач-неонатолог Республиканского роддома КЧР: «Если есть какие-то проблемы, это отмечаем в индивидуальной карте ребенка, передаем на участок, чтобы дальше этот ребенок наблюдался на участке по необходимости специалистов».

Если в 6 месяцев поставить слуховой протез, а прооперировать в возрасте года, ребенок будет развиваться и жить, как сверстники, и так 80 лет – это срок гарантии имплантата. А уже к концу этого века ученые наверняка изобретут что-то новое. Врачи надеются, что если такие операции у нас приживутся и будут дальше распространяться, то такого понятия, как глухонемота, в скором времени в России больше не будет.
​