Уже в течение двух лет программа «Столица» и ночной выпуск новостей «СТН» на украинском телеканале «Киев» сопровождаются жестовым переводом. «Глухих.нет» решил взять интервью у переводчика жестового языка Игоря Бондаренко.

- Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста, читателям нашего портала – кто Вы и чем занимаетесь?

— Меня зовут Игорь, фамилия моя Бондаренко, возраст – 31 год. Не люблю, когда меня называют по отчеству, потому обойдемся без него. Просто – Игорь.

Должность на ТВ – ведущий-переводчик программ публицистического вещания. Ну а если глобально, то тогда – старший переводчик жестового языка, переводчик-дактилолог высшей категории (в системе Украинского общества глухих, УТОГ), заместитель председателя Совета переводчиков жестового языка (РПЖМ) Киевской организации УТОГ, региональный представитель WASLI (Всемирная ассоциация переводчиков жестового языка) в Закавказье и Центральной Азии. Кажется всё...

- Вы 100% слышащий человек? В семье кто-нибудь из Вас не слышит? Почему решили изучить жестовый язык?

— Да, я слышащий из семьи слышащих (правда, не уверен уже в 100%-сти своего слуха, ну, может, 99% будет). С глухими людьми и с жестовым языком впервые познакомился в возрасте 16 лет. Сначала стал изучать его исключительно из любопытства, возраст такой – обучали меня сами глухие. Потом стал пытаться переводить знакомым глухим все, что они просили. Так и втянулся... Поначалу, конечно, было очень трудно – ведь я мог похвалиться хорошим словарным запасом, но аж никак не жестовым. Но глухие всегда меня выручали, подсказывали, поправляли по ходу.

К тому же, в то время, когда я стал на путь изучения жестового языка, на ОРТ еще транслировали дневные выпуски новостей с переводом на жестовый язык. И я считаю, что те переводчики, работу которых я отслеживал ежедневно (Юлия Дятлова (Болдинова), Варвара Ромашкина, Татьяна Котельская и другие), были в числе первых моих учителей. Сами глухие поощряли меня к такому способу изучения жестового языка и технике перевода. Бывали случаи, что, после очередного просмотра новостей, я встречался с глухими и в ходе общения они у меня спрашивали: «Кто сегодня переводил? Дятлова?» На мой возглас: «Откуда знаете?», они отвечали: «Да по тебе всегда видно, кто переводил. Вот сегодня твои жесты похожи на жесты Дятловой, а вчера – на жесты Котельской!»

Спустя год, в 1997, я решил заняться жестовым языком более серьезно. Обратился в УТОГ, где мне, учитывая мой базовый уровень владения жестовым языком, предложили попробовать поступить на 2-недельные курсы повышения квалификации, которые со дня на день должны были начаться. Но, нужно было еще пройти предварительное собеседование. Я был не уверен в своих силах, однако на собеседование пришел. И, к моему удивлению, меня сразу приняли. Мне пришлось учиться в группе переводчиков, имевшими за плечами не один год работы, на их фоне я казался гадким утенком. Однако, уже через две недели ежедневных занятий с преподавателями, я получил Свидетельство об окончании курсов повышения квалификации, подтверждавшее, что я официально стал «переводчиком-дактилологом» (или переводчиком жестового языка). Вот такая история...
 

- Отличается, по-Вашему, жестовый язык от любого другого иностранного языка?

— Вопрос разноплановый. Если сравнивать жестовый язык с любым другим словесным или письменным языками, то, разумеется, отличается. Уже в самих понятиях заложено отличие в способах передачи информации и общения – жестовый, словесный, письменный.

Если сравнивать национальные языки, например русский язык и русский жестовый язык, то их отличие очевидно и в лексике (семантике), и в грамматике. С другой стороны это их и объединяет – в обоих языках присутствуют основные свойства и характеристики, присущие языкам вообще. Однако, есть и характеристики, которые более ярко выражены именно в жестовых языках, такие как образность, конкретность, слитность и одновременность передачи понятий и так далее. Не стоит забывать и о немануальных компонентах жестовых языков.

Что же касается изучения жестового языка, подготовки переводчиков, то в этом плане жестовый язык должен стоять на одной ступени с иностранными языками, а его изучению стоит уделять не меньше времени, чем изучению английского, французского и других языков.

- Как получилось, что Вы стали работать на телевидении?

— Частично я уже ответил на этот вопрос, когда говорил о своем обучении жестовому языку и технике перевода. Попытки уподобляться переводчикам на российском ТВ посеяли во мне желание когда-то и самому попробовать себя в роли переводчика на телевидении. К тому же, педагог курсов, где я обучался, Наталья Иванюшева, однажды подошла ко мне со словами: «Игорь, у тебя очень плавные, мягкие и четкие жесты, к тому же и внешне ты не плох собой – глухим это должно понравиться. А потому будем готовить тебя на ТВ!» Правда, с тех пор и до момента моего первого эфира прошло около семи лет – что-то не складывалось с внедрением жестового перевода на телеканалах.

Так вот, году эдак в 2005 (я могу ошибаться, запись хронологии событий не в числе моих привычек), после одного из мероприятий в Культурном центре УТОГ, где я работал в то время, ко мне подошла одна из переводчиц. Как выяснилось, она работала переводчиком на одном из донецких телеканалов, который собирался начать вещание из Киева. И ей нужен был напарник. Она остановила свой выбор на мне. Вот тогда-то меня и охватили противоположные чувства: с одной стороны я бредил этой идеей долгие годы, с другой – я все еще не был уверен в своих силах. Но, я решился. И не пожалел. Поначалу было трудно свыкнуться с форматом перевода, но, со временем, я стал чувствовать себя в своей тарелке. К тому же, переводить приходилось совершенно разноплановые передачи – научно-популярные и художественные фильмы, сериалы, программы самых разных жанров, песни. Часто ко мне подходили глухие со словами благодарности за мою работу. Через год вынужден был уйти с канала в связи с сокращением финансирования работы переводчиков. Однако для меня это был огромный и полезный опыт!

В мае 2009 года, по рекомендации Киевской организации УТОГ, меня пригласили работать на муниципальном телеканале «Киев», где я работаю по сей день. Я очень хорошо запомнил то время, ведь на ежедневные эфиры я вынужден был ходить на костылях (за 2 недели до первого выхода в эфир я сломал ногу). Переводил два выпуска новостей, в 15:00 и 17:00. А с октября того же года переводом на жестовый язык были снабжены еще один выпуск новостей (в 23:00) и две получасовые публицистические программы – «В центре внимания» и «Столица». Сейчас, правда, перевод остался только в программе «Столица» (19:30) и в ночном (23:00) информационном выпуске.
 

 – Трудно ли Вам переводить выпуски новостей (в прямом эфире ли)? Бывали ли казусы в эфире, как выходите из этой ситуации?

— Переводить на ТВ вообще дело не из легких, независимо от того, что переводишь. Например, в публицистических программах приходится переводить диалог ведущего программы с гостем студии – для этого нужны особые навыки и техника перевода, которые приходят лишь с опытом. К тому же, иногда диалоги ведутся двумя языками – русским и украинским, и, поначалу, было очень трудно научиться перестраивать себя.
Перевод информационных программ тоже таит в себе много особенностей. Здесь и темпоритм, и специфика лексики, и сложная терминология. Каждому выходу в эфир предшествует подготовка – изучение текстов или сценария, просмотр сюжетов, консультации в телефонном режиме. И это – большая ответственность, ведь выпуск идет в прямом эфире, и, если допустишь ошибку, то исправить ее путем перезаписи выпуска никто не даст. И я, обычно, не пользуюсь такой возможностью даже тогда, когда она есть – когда выпуски записываются до выхода в эфир. Хотя, однажды я воспользовался этой «привилегией» и остановил запись по причине того, что ведущий и режиссер, на минуту забыв о моем присутствии в студии, стали громко переговариваться между собой (как всегда, ни о чем), чем помешали мне уловить ход мыслей в сюжете, и дальше переводить уже просто не имело смысла.

Трудно бывает добиться от ведущих говорить более спокойно и эмоционально, приходиться находить компромисс с теми ведущими, которые ни под каким предлогом не соглашаются на мои мольбы – я просто сокращаю их информацию до позволенного минимума, убирая все лишнее, оставляя только цифры и факты. Этому, опять же, научиться очень тяжело. Однако приходиться чем-то жертвовать – или качеством перевода, или его разлогим содержанием Качество для меня на первом месте!

Казусов в эфире, как таковых, особо и не припомню. Правда, иногда очень сложно сдерживать себя от зевоты, особенно когда информация крайне неинтересна или рассказчик (будь то гость программы, или ее ведущий) ну уж слишком нудно о чем то вещают! Есть и еще один момент, о котором на канале долгое время не знали. Так сложилось, что меня, как переводчика в кадре, не объявляют ни в одной программе, которую я перевожу. Это – политика руководства, которую я не берусь сейчас обсуждать. Однако еще в начале своей работы я нашел выход из ситуации, – и в тот момент, когда ведущий в студии представляется, я стал представлять себя на жестовом языке. Слышащим, не знающим жестового языка, это не понятно, а глухим – приятно, да и собственное самолюбие удается потешить!

 – Какие чувства Вы испытываете, когда переводите новости? (может быть, ответственность, долг перед неслышащими телезрителями или что-то ещё?)

— Если честно, то я стараюсь соответствовать тем эмоциям, которые я слышу, чтобы ретранслировать их глухим. Хотя, во время работы приходится переживать очень много и посторонних, не имеющих отношения к переводимой информации, эмоций – то ли кто-то что-то сказал перед эфиром, то ли раздумываешь о планах на завтрашний день или о том, когда же, наконец, попадешь домой. Так устроен наш мозг, мозг любого переводчика – думать о многом одновременно! Но, зачастую, я пытаюсь концентрироваться на информации, чтобы как можно более точно передать ее глухому зрителю. Часто даже приходится бороться с собственным внутренним возмущением, когда слышишь что-то, не соответствующее действительности или искажающее ее. Однако в моей голове намертво запечатана одна идея – мое дело качественно перевести информацию, а дело зрителя ее осмыслить и прийти к определенному выводу.

В отношении ответственности и долга? Да, ответственность я чувствую, и не только сидя перед камерой. Вся работа переводчика жестового языка, я считаю, должна строиться на ответственности, в первую очередь по отношению к своей профессии. Помимо этого присутствует чувство ответственности перед коллегами и зрителем (я уже говорил ранее об ответственности в прямом эфире). Ведь, возможно, кто-то по ту сторону экрана, как и я в юношестве, сидит перед телевизором и внимательно следит за каждым взмахом моей руки, за каждой эмоцией, мечтая о том, что когда-то он тоже станет переводчиком. А чувство долга – оно слишком субъективно, чтобы им руководствоваться в любой профессии. Это, скорее, не профессионально – работать лишь потому, что долг зовет! Как говорит один мой знакомый: «Все, что я должен, прописано в Конституции и Налоговом кодексе». Вот так и я – просто пытаюсь качественно выполнять свою работу.

- Если есть ещё что-то рассказать, пожалуйста, будем рады!

— Моя жизнь, как переводчика, наполнена разными событиями, и продолжает наполняться ими ежедневно. Потому, думаю, остальное можно оставить на потом. Итак уже более 1500 слов!

ВИДЕО:

 

 

Оставляйте комментарии, подписывайтесь на «Глухих.нет» в социальных сетях: ВКонтакте, Twitter, Instagram, YouTube, Facebook и, конечно же, обязательно устанавливайте наше мобильное приложение для Android и iPhone.